У нас у всех есть своя личная жизнь. Ее можно даже увидеть, когда пианисты выходят на сцену. Откуда они туда приходят? Конечно, из своей жизни, мой мальчик. Обрати внимание на испуганную походку ипохондрика Святослава Рихтера. Он как будто ждет, что агенты КГБ последуют за ним на сцену. Или Альфред Брендель, который выглядит так, будто он только что вымыл руки под краном после вкусного обеда и теперь направляется в спальню. А ты видел Даниеля Баренбойма? Этот ходит так, словно принимает концертный зал за собор, в котором он сам является епископом. А Марта Аргерич, моя любимица? Она выходит на сцену, собрав в кулак всю свою волю, будто собирается дрессировать львов. Наконец, Вильгельм Кемпф. В нем есть что-то малокровное и человечное, что-то от Альберта Швейцера, что годится для внешности, но не для его личности. А Горовиц? Тот всегда ходит как будто его только что выпустили из психиатрической клиники, где он, между прочим, считал себя королем Испании. Клаудио Аррау? Он выходит на сцену, благоухая вином и сигарами. До того, как он начинает играть, — потом публика, естественно забывает об этом, — можно заподозрить, что он думает об обеде, который его ждет после концерта. О знаменитых южноамериканских бифштексах на косточке. Микеланджели? Он слишком любит себя, свой соус аль’аррабиата к спагетти, свое вино из Пьемонта и все ходящие о нем, любимом, мифы. Мой друг Маурицио Поллини? У него бывает вид курьера, везущего чрезвычайно важное письмо от герцога Неаполя, и он откровенно наслаждается ожиданием публики, понимая, что оно кратковременно. Анни Фишер? Славная женщина. Надя Буланже? Я вспомнила о ней, потому что она тоже размахивает руками, хотя она и не пианистка. Между прочим, что значит по-французски «буланже»? Больше я ничего не скажу. Потом идут эти молодые английские хулиганы. Стефен Бишоп? В английских интернатах очень плохо обращаются с учениками. Он выходит на сцену с таким видом, словно ждет, что ему на спину вот-вот обрушатся удары ректорской трости. Джон Огдон? Несмотря на его огромный талант, у него всегда такой вид, будто он спешит в трактир, чтобы перехватить рыбы с картошкой перед тем, как продолжит перевозить мебель какой-нибудь старухи в Йоркшире. Владимир Ашкенази? Маленький хитрец, усердный чиновник из романов Достоевского, он считает копейки и всегда надеется выиграть. Он спутал игру на рояле с игрой в казино, но интересно, на что он хочет потратить свой выигрыш? Глен Гульд? Бедняга, он уже шесть лет как ушел со сцены. Ты знаешь, что на своем последнем официальном концерте он играл Бетховена, опус 109? Тот, который, мягко говоря, так и не вошел в историю музыки как соната Ребекки Фрост. Предшественник опуса 110, который будешь играть ты. Да, так как Глен Гульд выходил на сцену? Насколько я помню, казалось, что он явился прямиком из исправительной школы для мальчиков. Он как будто боялся сопровождавшего его надзирателя. Как будто, даже стоя, мечтал сидеть, скрестив ноги. Лошадь, грызущая ясли, он был готов впиться зубами в черный лак инструмента и глотать воздух. Остальные? Их много.

перечитываю любимые отрывки из трилогии. все-таки Бьёрнстад - мастер.